Сказки о воображаемых чудесах - Кинг Стивен

Я откуда-то знал, что на этот раз — возможно, единственный раз в жизни! — я был прав, а Бен — нет. Шэннон не вернется. Я заплакал, и в зале появился управляющий. Он сказал, что я должен уйти. Я ушам своим не поверил. Я ел его плохую еду, слушал его грустные песни (эти композиторы мигом бы лишились работы, если бы не умели рифмовать слезы, розы, грозы и слезы, слезы, слезы), и теперь он хотел меня выгнать за то, что я заплакал? Да это еще цветочки, я мог бы вести себя куда хуже. Я подумывал даже пойти в холодильное помещение и воскресить весь инвентарь, пусть побегает по залу, измазанный в этом говняном соусе. Но, конечно, я так не поступил. Не стал бы так поступать. Никогда.

Бенджамин и курица — на этом моя карьера целителя закончена.

Все попытки найти Шэннон закончились провалом. Видимо, она уехала из города тем же вечером, и о ней никто не слышал. Или мне не говорили.

Несколько лет спустя умер папа, а через год и мама. Я немного надеялся, что Шэннон придет на похороны, но, конечно, она так и не появилась. Обри умер — видимо, родители отсоединили аппарат жизнеобеспечения. Я прочел об этом в газете. Я проник на кладбище и подошел к могиле, но там были только его родители и проповедник.

Когда я вернулся домой, Бен, наконец, признал, что больше мы Шэннон не увидим.

— Прости, — сказал он. — Мне не следовало поддаваться своим охотничьим инстинктам.

— Это не твоя вина. Господи, помилуй, да ты ведь и есть хищник. Это я виноват. Мне не нужно было воскрешать эту курицу.

Он серьезно кивнул, соглашаясь:

— Верно. Верно.

Мы ужасно скучали по Шэннон, но почти никогда о ней не заговаривали. Нам обоим было слишком больно.

Родители оставили мне скромное состояние, и я вложил его в фондовую биржу. Проведя несколько недель в настройке аппаратуры по распознаванию голоса, я передал портфель Бену, и он за считаные дни сделал нас богачами: мы теперь могли выйти на пенсию и путешествовать. Мы побывали всюду. Если Бен читал о каком-то месте, ему хотелось туда поехать, а если ему хотелось поехать, то мы, как правило, туда и отправлялись. И, если мы отправлялись, я ни разу об этом не жалел. Мы побывали в восхитительных местах. Но и в обычных тоже, однако Бен знал, что и там таятся чудеса, которые только нужно найти, — и находил.

Вскоре я обнаружил, что, если у вас достаточно денег, вы можете брать с собой кота буквально всюду. А особенно если вы стареете. Люди обычно мирятся со странностями стариков; возможно, они полагают, что мириться все равно придется недолго. Вот бессердечный сторож не пустил дедушку, а ведь, может, это была его последняя возможность исполнить свое желание! А какой старости хочет для себя такой бессердечный тип? Что он будет делать, когда придет его час странствовать со старым котом в переноске, когда у входа черным по белому будет написано: «ВХОД С ЖИВОТНЫМИ ЗАПРЕЩЕН»? Что? Вы думаете, homo sapiens не являются животными? А кто же они тогда, хотел бы я знать! Ну да, к восьмидесяти четырем я могу брать кота с собой всюду.

Проблема лишь в том, что я уже слишком слаб, чтобы куда-то ездить.

Мы остановились в Катемако: чудесный городок у озера в Мексике, кишащий кошками и brujas — ведьмами. Нам тут очень нравится. Мы сняли домик с видом на озеро. Рыбаки тут до сих пор забрасывают сети с маленьких лодчонок, где помещается всего один человек. Мне нравится наблюдать за ними на рассвете: они кидают сети в море, которое, как и небеса, окрашено в цвет полированной меди. Рыба получается просто восхитительная, если ее приправить зубчиками чеснока и запечь целиком.

Но для меня теперь это просто воспоминание. Я не могу ничего проглотить; на вкус любая еда для меня как пепел. Доктор пришел и ушел; он сказал, что ничего уже нельзя поделать. Он мог бы забрать меня в больницу, может, мне там будет удобнее, но я сказал, что мне удобнее будет здесь, я хочу вместе со своим котом смотреть на рыбаков. Он кивнул, думаю, выражая почтение моему преклонному возрасту, и сказал, что понимает.

Бенджамин, который обзавелся друзьями и среди кошек, и среди ведьм, вернулся с женщиной по имени Хермалинда — она делает различные травяные отвары для нас обоих. С ней он прервал свой обет молчания, и она согласилась прийти и посмотреть, чем может помочь. «Это излечит меня?» — спросил я Бена, пока она заваривала свой чай. Удивительно, но я даже чувствовал его запах. Я думал, что уже давно утратил обоняние. Мне пришлось бросить готовку.

— От старости, — отвечает Бен, но я уже забыл, о чем его спросил.

— Я боюсь, — признаюсь я своему старому другу.

— Я знаю, — говорит он. — Все будет хорошо. Я буду с тобой. Прям как египтянин. — Он хитро смеется над своей же шуткой, но я ее не понимаю. Интересно, что заваривает Хермалинда ему. Валерьянку, наверное? Вечно у него одна валерьянка.

Хермалинда сажает меня в кровати так, чтобы я мог глядеть на медные воды, на сети рыбаков, что складываются и раскладываются, словно дамский веер, и оставляют за собой сверкающий след воспоминаний. Она подносит к моим губам чашку. Я чувствую вкус гвоздики и можжевельника. Она терпеливо ждет, пока я выпью всю чашку, глоток за глотком. Последний сладок, точно мед, точно розы.

Она ставит соусник на пол: это для Бена. Тихо скользит за дверь. Бен быстро лакает свой чай и запрыгивает на кровать, бодрый, как и всегда; он раздвигает мои слабые руки и укладывается в мои объятия. Я чувствую его сквозь кожу, тонкую, точно пергамент. Чувствую пальцами, как сильно и ровно бьется его сердце. «Спокойной ночи, Джеффри». Он негромко мурлычет, и мои руки дрожат. Я вспоминаю мелодию, которую слышал давным-давно, несколько веков назад по кошачьему летоисчислению:

Бен больше не мурлычет, и мгновение спустя сердце его останавливается. Вот так он и умер. Он обманул меня. Знал, что я пойду за ним, куда бы он ни направлялся, что побегу от невыносимой пустоты мира, где его больше нет. Он показывал мне дорогу. То самое Однажды наконец пришло.

Все умирают. Даже Бен.

Ради меня.

Из-под пера Денниса Дэнверса уже вышло семь романов, включая «Участок рая» («Circuit of Heaven») и «Часы» («The Watch»), а также детектив о ближайшем будущем «Яркое пятно» («The Bright Spot»), написанный в соавторстве с Робертом Сидни. В последнее время он пишет рассказы, которые появляются в таких изданиях, как Strange Horizons, Orson Scot Card’s Intergalactic Medicine Show, Lady Churchill’s Rosebud Wristlet, Space and Time и The Magazine of Fantasy and Science Fiction.

По словам автора, рассказ «Исцеление Бенджамина» был вдохновлен двумя животными: кошкой по имени Ниневия, которую писатель очень любил. Он взял ее маленьким котенком, и она прожила в его доме 19 лет. А когда он писал этот рассказ, ему пришлось принять нелегкое решение: надо было усыпить престарелую собаку — Элис уже исполнилось 15, и она страдала от тяжелой формы артрита. Дэнверс говорит: «Я сильно привязываюсь к животным, а век их недолог, и поэтому мне приходится сильно страдать. Но эти двое были среди моих самых драгоценных друзей. „Исцеление Бенджамина“ помогло мне выплеснуть свою боль, я встретился с ней лицом к лицу, одновременно плача и смеясь».

— Мистер Прендик, вас желает видеть некая дама.